Институт биологии Коми филиала АН СССР организован в 1962 г. распоряжением Совета министров РСФСР от 23 марта 1962 г. № 1014-р и постановления Президиума АН СССР № 591 от 30 июня 1962 г. на базе шести биологических подразделений Коми филиала АН СССР - лабораторий с общим численным составом 115 человек.

ЛЕСА - ЯБЛОКО РАЗДОРА

Наша республика приняла местный закон "О лесе" Это событие состоялось 22 ноября 1990 г на третьей сессии Верховного Совета Коми АССР двенадцатого созыва. В свете борьбы за собственность нет ничего удивительного в том, что принципиально новой в законе была лишь первая фраза первой статьи о том. что леса являются собственностью республики. Фактически же леса передавались местным властям разных уровней для решения сиюминутных экономических проблем.

Интересы СССР и РОССИИ в законе не упоминались. Закон был призван в основном дать правовую возможность "качать из леса деньги" на местные нужды. Аналогичные законы приняли в тот период и многие другие лесные регионы России. В этом, на первый взгляд, не было ничего предосудительного, если не принимать во внимание глобальное биосферное значение бореальных лесов. Кроме того, и Россия в преддверии распада Советского Союза тоже желала стать единоличным собственником всех природных ресурсов.

Уже в 1990 г было понятно, что ни о каком истинном суверенитете в составе России не может быть и речи, и рано или позднее ее имущественными интересами придется считаться. Обо всем этом я предупреждал на упомянутой сессии Верховного Совета Коми АССР принявшей закон "О лесе", выступал также в конце 1990 г в газетах "Красное знамя" и "Молодежь Севера". К сожалению мои пессимистические предсказания относительно действия и судьбы местного закона "О лесе" полностью сбылись в январе 1997 г, когда Государственная Дума России приняла новый "Лесной кодекс Российской Федерации".

Правда, до этого, под угрозой распада России центральная власть пошла на временное отступление, в том числе и в вопросе о собственности на леса. 6 марта 1993 г были приняты "Основы лесного законодательства Российской Федерации". В угоду местническим интересам в "Основах" не было четкого определения собственности на леса. Кроме того, ряд исторически определившихся важных государственных функций в управлении лесами был передан на районный уровень. Этим шагом был окончательно подорван авторитет государственной лесной службы, низведенной до уровня жалкой попрошайки. Неоправданно большими правами местные административные органы грамотно воспользоваться так и не смогли. Взаимоотношения с лесом и государственной лесной службой строились по принципу: "что хочу-то и ворочу". Трудно было отказать себе в удовольствии на законных основаниях "хапнуть" из леса все, что ближе лежит Ущербность лесного законодательства России и регионов стала очевидной уже к концу 1994 г Потребительские запросы в очередной раз вышли на первый план. Думать, а тем более нести затраты на охрану, защиту и воспроизводство лесов не хотел никто. Специалисты лесного хозяйства путем организационных манипуляций властей по сути дела были лишены права управления лесами. В нашей республике их, например, упрятали в недра одного министерства, возглавляемого геологами. Туда же определили и бывший комитет по охране окружающей среды. Становится понятной его, мягко говоря, не очень принципиальная позиция во время известной аварии под Усинском, связанной с разливом нефти.

После 1994 г ситуация в отношениях регионов и России менялась в пользу последней. Почти два года разрабатывался, уточнялся и согласовывался новый "Лесной кодекс Российской Федерации", который 22 января 1997 г принят Государственной Думой. Его 19 статья с одной стороны гласит: "Лесной фонд и расположенные на землях обороны леса находятся в федеральной собственности.. " Но в этой же статье есть такая оговорка, через которую может пролезть даже верблюд: "В соответствии с федеральным законом допускается передача части лесного фонда в собственность субъектов Российской Федерации." Такое неоднозначное толкование в очередной раз провоцирует регионы нарушать Лесной кодекс и рассматривать лес, прежде всего, как сырье.

К большому сожалению новый Лесной кодекс внес дополнительную путаницу и в вопросы об особо охраняемых территориях. Из него очень трудно понять кто, от кого, для кого и что теперь будет охранять? Принятый в марте 1995 г федеральный закон "Об особо охраняемых природных территориях" определил их статус, обеспечил хотя бы правовую защищенность. Еще в 1992 г аналогичный указ Президента России признал сохранение и развитие сети таких территорий одним из приоритетных направлений экологической политики нашего государства.

Но увы, дальше этого признания никаких сдвигов не произошло. Заповедное депо в нашей стране всегда, на всех управленческих уровнях рассматривалось лишь как дань моде. Схема проста: декларировали решение, создавали охраняемый объект, формально закрепляли за тем или иным ведомством - и с плеч долой! Ничего не изменилось и сейчас. Правда, после выхода нового Лесного кодекса стало трудно ориентироваться, в ведении какой организации будут теперь находиться охраняемые объекты?

Хрупкое равновесие, сложившееся в последние два года в сфере управления использованием лесных ресурсов и охраны лесов, кого-то явно не устраивало. Появление нового Лесного кодекса используется как повод для очередных нападок на и без того усеченные права Федеральной лесной службы. В то же время он не мог бы заменить совсем недавно принятые "Основы лесного законодательства Российской Федерации", если бы не было активной поддержки тех сил, которые надеялись благодаря кодексу увеличить свою долю "лесного пирога".

В 33 из 89 регионов России удельный вес лесного комплекса в валовом объеме промышленной продукции составляет от 10до 65%. Совершенно очевидно стремление многих высокопоставленных работников в регионах тянуть "лесное одеяло" на себя.

Борьба за право владеть и распоряжаться лесами ведется не только между центром и регионами, но и между влиятельными группировками московских чиновников. Ничем иным нельзя объяснить, например, ту часть недавнего Указа Президента России № 249 "О совершенствовании структуры федеральных органов исполнительной власти", которая касается ликвидации Госкомлеспрома России, созданного по указу того же Президента менее года тому назад. Всего около трех месяцев прошло с момента появления разрекламированного постановления правительства России "О мерах государственной поддержки организаций лесопромышленного комплекса Российской Федерации" Этим постановлением Госкомлеспрому отводилась ведущая роль в реализации правительственных решений. Теперь Госкомлеспрома нет, а лесные и не только лесные чиновники разных уровней вновь делят сферы влияния.

Борьба за передел прав собственности на леса и лесные предприятия вызывает серьезные опасения за будущее лесной отрасли страны и нашей республики, за экологические и социальные последствия такого передела.
Перетягивание каната идете переменным успехом, но проигравшей стороной неизбежно окажутся не только леса России, но и несколько миллионов тружеников лесной отрасли. Особенно беспросветным выглядит положение жителей очень многих лесных поселков, в том числе и в нашей республике. Похоже, что власти всех уровней более всего интересует не судьба лесных поселков и их жителей, а лишь вопрос о том, кто получит преимущественное право войти первым в лес стопором. Неопределенность правового поля и отсутствие настоящего хозяина в лесах создает очень благоприятные условия для ловли рыбки в мутной воде.
Как все это далеко от заклинаний властей по поводу желания перевести Россию на модель устойчивого развития.

В.Б. Ларин